— Скол! Фашше сторофье! — сказал он, поднимая стакан в полумраке. — Фот это шиснь! Сторофо! Но мне не нрафится состояние капитана Уистлера. Хо-хо! Старый морж чуть не сошел с ума ис-са шулика, который хочет украсть тракоценность. Польшое тело! Он поится, шшто шулик окрапит английский керцок, и пытался уковорить керцока спрятать исумрутный слон в капитанский сейф. Но керцок только смеялся! Он кофориль: «Этот слон натешнее у меня, чем ф фаш сейф или у касначей на корапле». Капитан скасал — нет. Керцок скасал — та. Капитан скасал — нет. Керцок скасал — та…

— Послушайте, мы же напряженно ждем, чем все кончилось, — заметил Морган, отпивая большой глоток. — На чем они остановились?

— Я не снаю, шшто они решили. Только мне не нрафится состояние старофо морскофо фолка. Ну, тафайте теперь икрать ф корота!

Детская игра сама по себе казалась нудной, если бы кое-что не вносило приятное оживление. Когда запас виски иссяк, между Уорреном и капитаном завязался жаркий спор. Как только очередь доходила до капитана Валвика, он норовил вставить название наподобие Йморгеникенбурга — города в Норвегии. Уоррен сильно сомневался в правдоподобности существования такого населенного пункта. Капитан горячился, уверяя, что там живет его тетка. Поскольку никто ему не верил, в доказательство старик рассказывал длинную и запутанную историю, случившуюся с упомянутой родственницей, попутно упоминая и других членов семьи. Часы Моргана тикали и тикали, время шло; все шумы на корабле постепенно затихали, остались только грохот волн и шум дождя, а они все слушали нескончаемые истории о брате капитана Августе, кузене Оле, племяннице Гретте и дедушке, который был церковным сторожем. В главном коридоре время от времени раздавались чьи-то шаги, но никто не сворачивал в боковой проход. В каюте становилось душно…

— По-моему, он не придет, — прошептала Пегги, впервые за все время возвращаясь к главной теме. В ее голосе слышалась неловкая надежда.

— Здесь жарко, как в аду, — пробормотал Уоррен. Стаканы тихо позвякивали. — Как бы там ни было, мне уже надоело играть в города. Я думаю…

Тихо! — прошептал Морган и, поднявшись на ноги, прижался к стене.

Тут все ощутили ужасный сквозняк из наружного коридора, от которого зазвенели крючки на дверях, и услышали, как грохот волн стал отчетливее. Дверь на палубу распахнулась. Однако не закрылась. Теперь все стояли на ногах и ждали, когда же дверь со свистом и шумом захлопнется под действием сжатого воздуха. Двери на «Королеве Виктории» были тяжелые; а на ветру надо было ухитриться проскользнуть внутрь, уклонившись от удара. Но на этот раз что-то, казалось, бесконечно долго держало дверь, не давая ей захлопнуться, хотя сквозняк ощущался по-прежнему. «Королева Виктория» поднялась, упала и сильно накренилась на правый борт, однако дверь по-прежнему оставалась открытой. Невозможно было различить более слабые шумы из-за страшного скрипа деревянных переборок, но у Моргана возникло странное чувство: дверь не закрывается, потому что не может закрыться; ей что-то мешает. Что-то лежит поперек порога, словно в западне, и страдает между черным морем и теплым уютом внутри. Потом они услышали стон. Слабый голос, казалось, что-то бормотал и бормотал, повторял едва слышно… Потом почудилось, будто тихий голос пролепетал: «Уоррен!» Через некоторое время снова: «Уоррен!» — и замер в мучениях.

Глава 5

Входит изумрудный слон

Морган почти впечатался головой в платяной шкаф, пока возился неуклюжими пальцами с задвижкой на двери. Наконец он ее откинул, выскользнул в коридор и махнул Вал вику, чтобы тот шел за ним.

У двери что-то лежало. Маленькая фигурка съежилась в неестественной позе, зажатая между дверным косяком и тяжелой дверью, — женщина, упавшая лицом вниз на высокий порожек. Шляпки на ней не было; растрепанные каштановые волосы сбились на сторону и яростно развевались на ветру. Лица ее им видно не было. Руки, торчащие из рукавов зеленой куртки, отделанной мехом, слабо шарили по полу; пальцы непрестанно двигались, словно стуча по фортепианным клавишам. Голова и тело перекатывались вместе с кораблем. Когда голова повернулась набок, по резиновому покрытию потекла тонкая струйка крови.

Морган навалился на дверь плечом и открыл ее пошире. Капитан Валвик поднял женщину на руки. Потом дверь под действием сквозняка с грохотом захлопнулась; они вздрогнули.

— Эта кровь, — внезапно сказал Валвик негромким голосом. — Смотрите! Эта кровь ис ее носа. Ее утарили по сатылку…

Голова женщины безвольно лежала на сгибе его локтя. Капитан шевельнул рукой, словно предупреждая, что трогать ее нельзя. Девушка была крепкая, гибкая, с широкими бровями и длинными ресницами — вовсе не безобразная, несмотря на проступившую бледность, особенно явственную по сравнению с яркой помадой. У нее был такой чеканный профиль, который можно видеть на греческих монетах… Ее красота не привлекала, а скорее подавляла. Шея дрожала, когда голова скатывалась набок. Женщина прерывисто дышала, полузакрыв глаза, и, казалось, пыталась пошевелить губами.

— Сюда, — прошептал Уоррен из темной каюты.

Они внесли девушку внутрь. Дрожащая Пегги посторонилась. Девушку уложили на койку и включили лампочку. Морган закрыл дверь.

Пегги страшно побледнела, но присутствия духа не утратила. Чисто автоматически она схватила висевшее на трубе полотенце и вытерла кровь с носа и губ неподвижной девушки.

— Кто она такая? Что?…

— Тайте фиски, — отрывисто скомандовал капитан. Он непрестанно моргал светло-голубыми глазками и отдувался в усы. Когда же он приложил палец к затылку незнакомки, на лице его появилась недовольная гримаса. — Не снаю, но она, фосмошно, тяшело ранена. Ха! Переферните ее на пок, а фы намочите полотенце. Мне прихотилось лечить, потому шшто на кораплях торкофофо флота не полошено токтора… Ха! Мошет…

— Я ее уже видел, — сказал Уоррен. Он недрогнувшей рукой налил виски в стакан и поднес его к губам девушки, пока капитан поддерживал ее за голову. — Подержите… Посмотрим, удастся ли мне разжать ей зубы. Проклятие! Она дергается, как мул… Это та самая девушка, что была в рубке сегодня днем, когда я получил радиограмму. По-вашему, у нее размозжен череп?

— Может быть, она упала, — тоненьким голоском предположила Пегги.

— Ха-а-а-а! — проворчал капитан, дергая шеей. — Она так ше упала, как и мистер Уоррен в сосетней каюте! Мошете мне поферить! — Пальцы его все еще пытались что-то нащупать; лицо было хмурым и озадаченным. — Хо! Не снаю, но не тумаю, шшто у нее расмошшен череп, не похоше. Фитите, ей польно, кокта я прикасаюсь, та? Кто тяшело ранен ф колофу, фетет сепя не так… — Он с присвистом выдохнул воздух. — Попропуйте снофа тать ей фиски. Фот так.

— Клянусь, я слышал, как она произносила мою фамилию, — прошептал Уоррен. — Хэнк, намочили полотенца? Приложите их к ране. Ну же, м-мадам… — в голосе его послышались раздраженные и уговаривающие нотки, — выпейте немного… Да очнитесь же! Выпейте!

На лице его, когда он поднес стакан к сжатым зубам девушки, играла напряженная ободряющая улыбка. По белому лицу незнакомки пробежала дрожь. «Королева Виктория» совершила очередной нырок, и погружение было таким крутым, можно сказать, циклоническим, что всех швырнуло на переднюю переборку, и стало слышно, как работают гребные винты, взбивая воду. Однако они услышали и кое-что еще. Тихонько, почти без шума — лишь слегка повеяло ветром снаружи — дверь на палубу снова открылась и закрылась.

Все сразу же замолчали; в каюте слышался лишь скрип переборок да звон стекла. Уоррен, который шепотом ругался, так как содержимое стакана расплескалось по подушке, резко обернулся. На лице его, под торчащими во все стороны волосами, играла торжествующая злорадная улыбка. Все прижались к мебели и ждали…

Кто-то пытался откинуть задвижку с двери соседней каюты.

Последовала искусная пантомима; все стали общаться с помощью жестов. Губы Моргана кривились; он беззвучно пытался сказать: «Пусть он войдет внутрь» — и тыкал пальцем в сторону соседней каюты. Валвик и Уоррен не возражали. Все яростно жестикулировали, кивали друг другу и пытались дотянуться до двери, выходящей в коридор; при этом еще надо было ухитриться удержаться на ногах и не растянуться во весь рост. Уоррен бросил свирепый взгляд в сторону Пегги и беззвучно приказал: «Вы оставайтесь здесь!» Он показал на девушку, лежащую на койке, потом яростно ткнул пальцем в пол. Бросив на него ответный взгляд, исполненный такой же свирепости, Пегги прикусила нижнюю губу, яростно затрясла головой, отчего ее челка растрепалась, и закрыла глаза. Уоррен повторил приказ, вначале умоляюще, затем, искусно изобразив, как кого-то душат. Вынырнув из ямы, корабль снова круто взмыл вверх…